«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что это там? – спросил Кроувелл. – Восстанавливаете форт?
– Идея Сэма, – ответил Хейл. – Похоже, он боится, что я перехвачу инициативу. Я начал работы на островах без предварительного обсуждения с ним. И теперь он поступил так же.
Кроувелл призадумался:
– Вот как… И что же он делает?
– Расчищает форт. Это большой объем работ, а мы еще не готовы взяться за материк. Впрочем, думаю, все получится. Хотя считал бы иначе, не закрепись мы здесь. Дун построен как надо. Я помню… – Хейл тоже посмотрел на море, и выражение лица слегка изменилось. – Там постоянно находилась обслуживающая команда. Джунгли всегда готовы нас поглотить, им только дай шанс. Что растения, что животные… Но в то время башня снабжала нас всем необходимым. Ультрафиолетовые батареи, тепловые излучатели, кислота… Вольные компаньоны постоянно вели войну на два фронта. Сражались с другими Компаниями и отбивались от джунглей.
– Может, Сэм слишком широко размахнулся? – предположил Логик.
– Нет, у него есть рабочая сила и материальные средства. Очистив форт и обеспечив его необходимой техникой, Сэм смог бы углубиться в материк, но пока этого не хочет. Сказал, что сделает форт вспомогательной базой и двинется по архипелагу навстречу мне. Это сбережет время – колонизация будет вестись с обоих концов островной цепи. Неплохая идея!
– У него много людей?
– Пять тысяч, – ответил Хейл. – Этого достаточно, но впритык. У нас тут небольшой излишек рабочей силы, да только приходится держать этот резерв на всякий экстренный случай. Джунгли вечно норовят преподнести сюрприз. Расчистив очередную милю, мы вынуждены оставлять на ней бригаду чистильщиков. Сейчас на острове пять тысяч человек, а чтобы получить новых, надо освободить место для их размещения и использования.
– Конфликтов еще не было? – спросил Кроувелл.
Хейл пристально взглянул на него:
– Ожидаете неприятностей?
– Не сочти за пророчество, сынок. Пять тысяч работяг, вкалывающих без передыху, и еще новички. И всем подавай обещанное бессмертие. Их нельзя вечно держать в ожидании. Может полыхнуть.
– Что вы знаете об этом деле с бессмертием? – спросил Хейл, оглянувшись по сторонам.
Логик только улыбнулся.
Хейл смотрел вдаль, туда, где очищающие сполохи огнеметов гуляли по стенам старого форта. Он сказал:
– Мы с вами знаем правду. Но больше никто не знает. Никто, кроме Сэма. Он утверждает, что можно получить бессмертие, подвергаясь воздействию радиации на Венере. А вы родились на Земле.
– Ну, на Земле радиации хватало – перед тем, как планета взорвалась, – возразил Кроувелл.
– Будут проблемы. Вы понимаете, о чем я. Это может случиться и здесь. Людям пришлось оставить Землю и перебраться на Венеру. Если такое произойдет снова…
– Как тут не вспомнить рака-отшельника. Он перерастает свою раковину, выползает из нее и находит другую. Наша раковина может сделаться тесной по разным причинам. Из-за быстрого роста населения, как было на Земле. Эти люди… – Кроувелл указал на рабочих. – Да, они переросли свои башни, хоть и не отдают себе в этом отчет. Как ни крути, человек не может довольствоваться малым.
– Вы останетесь в колонии? – спросил Хейл.
– На какое-то время. В глубине души я ведь фермер. А что?
– Я вовсе не потому спрашиваю, что вы Логик. Вы бессмертный, как и я. А кругом короткоживущие… Бессмертному нельзя слишком вовлекаться в их дела… Семьи в башнях, Сэм… Вы единственный человек на Венере, кому я могу доверять.
– Мы оба провели лучшую часть своей жизни под открытым небом, сынок, – сказал Кроувелл. – И наши ноги ходили по доброй бурой почве. Не самая долгая, но лучшая часть жизни. У меня была Земля, у вас – Венера, но суть одна. Я знаю, что вы имеете в виду. Рядом с вами я себя чувствую как дома, хотя вы иногда поступаете по-дурацки.
Они снова посмотрели на рабочих. Потом, следуя своей мысли, Хейл сказал:
– Нам не избежать милитаризации. Это предложил Рид, но я и сам подумывал.
– Они не выглядят опасными, – возразил Кроувелл, рассматривая ближайшую бригаду.
– Дело не только в них. Нам вообще нужна военная организация. Военная дисциплина. Вроде той, что была раньше в Компаниях. Понадобится форменная одежда и все прочее.
– Вы действительно считаете, что это необходимо?
– Когда у человека отбирают свободу, ему нужно предоставить что-то взамен – даже Церберу бросали подачку. Должна быть какая-никакая реализация для индивидуальности. Человек и рад бы носить тончайший целофлекс, но здесь это невозможно, здесь нужны прочные защитные ткани. Значит, надо дать ему красивый мундир, знаки различия и отличия, рекреационные средства. И позаботиться о четкой организации и контроле, чтобы все было по уставу. Одного обещания бессмертия недостаточно, как недостаточно и одной милитаризации, но вместе они немного отдалят взрыв. С вольными компаньонами было по-другому: мы знали, что с нами будет, если объединимся, – и объединялись, потому что хотели этого. Мы не рассчитывали ни на какое вознаграждение, кроме самой жизни. Просто жить дальше, вот чего мы хотели. А эти добровольцы… Думаю, милитаризация даст серьезный психологический эффект. – Хейл исподволь, но чутко смотрел в лицо Логику. – Мне не дает покоя вопрос: почему Сэм предложил эту идею? Хотелось бы знать все его мотивы. Его планы на будущее.
Кроувелл хохотнул:
– Узнаете, сынок, непременно узнаете.
Хейл пнул хрупкого, длиной в фут, крылатого жука, и тот полетел, кувыркаясь, через площадку к груде других блестящих мертвых насекомых, приготовленных к сожжению. Одним из первых результатов опрыскивания острова стал шелестящий радужный град – насекомые падали с листвы. Некоторые были достаточно крупны и увесисты, чтобы оглушить человека.
– Вы обязаны рассказать мне, – упрямо заявил Хейл. – Это спасет так много…
– Ошибаетесь, сынок. – Голос Кроувелла внезапно стал резким. – Кажется, я уже говорил, что предвидение будущего не означает способности его изменить. Позвольте прочесть небольшую лекцию о предвидении.
Кроувелл подтянул пояс и ковырнул мыском башмака землю. Оценивающе пригляделся к вывернутому кому и раздавил подошвой. Его тон и впрямь сменился на лекторский.
– Правда заключается в том, что поверхностные течения событий ничего не значат. Приливы важны, но далеко не сразу они становятся достаточно высоки, чтобы можно было заметить, а тогда их уже не остановить. Стена не защитит берег, пока существует та сила, что порождает прилив снова и снова.
В двадцатом веке на Земле многие понимали, к чему все идет. Они говорили об этом, говорили громко и часто. И это были люди, имевшие вес в обществе. Им следовало верить. Возможно, многие верили. Но далеко не все. Умы людей продолжали работать по старым шаблонам. Так мы потеряли Землю.
Если ты способен предвидеть
